Из прошлого о настоящем. История учит. Историю учат?

И так, конечно, книга – продукт идеологический, но, при этом, созданный на фактах реальных, а не вымышленных. Задачу Горький обозначил очень понятно: «Книга «День мира» затеяна для того, чтобы показать читателю нашему, чем наполнен день мещанства, и противопоставить картине этой содержание нашего советского дня. Зачем это нужно?

Мы пишем, что буржуазия гниет, разлагается и т. д. Это звучит голословно, ибо не подтверждается фактами, - в нашей прессе нет места для бытового материала, который дал бы наглядное, ясное представление о том, как именно разлагается дряхлый, отживший мир мещанства. Журналисты и литераторы наши, попугайски повторяя слова «гниет, издыхает» и пр., не умеют, да как будто и не считают нужным, показать, что гниет, как гниет, кого и насколько глубоко заражает. Зарубежные литераторы выпустили уже десятки книг, изображающие разложение своего общества, но у нас до сего дня еще не догадались дать сводку немецкой антифашистской литературы, хотя изданы переводы доброго десятка таких честных книг. При тиражах в 10 тысяч они, конечно, не дойдут до нашего читателя – массового.

Итак: «День мира» - сводка всего, что творится мещанством Европы в его стремлении удержаться на завоеванных позициях. Интересно показать, как мещанин, создатель психологии бандитизма – штирнерианства, ницшеанства – заражает этой психологией мелкое мещанство, создает фашизм, углубляет бесчеловечность мещан.

Показать влияние безработицы: усиление «преступлений», детской проституции, самоубийств, потерю чувства человеческого достоинства, - последнее особенно характерно выражается в публичных выступлениях разных утешителей и развлекателей мещанства. 

Дать примеры разжигания национальной и расовой вражды. Примеры грандиозных мошенничеств, вроде Стависского – и примеры на почве недоедания, а также распутства. Понижение ценности жизни, выражаемое в убийствах из-за ничтожных пустяков, и т.д.

Особенно же четко надобно показать репетиции гражданской войны в разных странах.

Умея планомерно создавать новый мир, мы должны уметь разрушать старый, показать картину желаемой нами гибели врага».

А Михаил Кольцов, журналист, редактор книги, чье имя было вымарано  уже в отпечатанном тираже (37-й год!!!),  выкристаллизовал  идею задуманного: 

«В полночь, как всегда, куранты Спасской кремлевской башни играли «Интернационал». Мощные радиопередатчики разносили его невидимо звучащими волнами. Двумя часами позже лондонская станция передала бой часов Вестминстерского аббатства и гимн «Боже, храни короля».

На мысе Оловянном, в полярной пустыни, Эрнест Кренкель надел наушники и включил коротковолновый приемник. Из города Франкфурта кто-то бесстрастным голосом сообщил, что сегодня в аптеке внезапно скончалась неизвестная молодая женщина, блондинка, в черной соломенной шляпе, с исправными зубами, на ней полосатая юбка и лиловые рейтузы. В этот же день во Франкфурте пропал музыкант небольшого роста, также со вполне исправными зубами; отличительные приметы: чрезвычайно небольшие ноги и перстень со знаком свастики. Из Кенигсберга слышался непрерывный барабанный бой, вызывая недоумение: музыкальная минута или последние восточно-прусские новости? Даже на мысе Оловянном было слышно, как марширует фашистская Германия… Кренкель вышел, чтобы расчистить свежий снег в проруби рудштока, смерить силу ветра. Сквозь лай собак что-то неторопливо шуршало. Может быть, чух медведя.

Планета частью еще спала, частью уже бурлила дневной суетой, завтракала, работала, смеялась, хоронила мертвецов, убирала жатву, купалась, читала газеты, нюхала цветы.

От вашингтонской платформы тронулся экстренный поезд: президент Рузвельт выехал в предвыборный агитационный тур.

В Риме поутру вспыхнул громадный пожар на кинофабрике Чинес. В польском местечке Дзвежне группа членов фашистской «народной партии» ворвалась в помещение избирательной комиссии и уничтожила урны и списки избирателей. Японский генерал Доихара вылетел из Калгана, где он руководил совещанием «о мерах для поддержания спокойствия и порядка в Чахаре и Суйюани». В Париже делегаты Унитарной  и Всеобщей конфедераций труда готовились к совместному заседанию, которое состоялось в тот же день, и с пламенным воодушевлением закрепило вновь обретенное единство французского профессионального движения. 

Писатель Михаил Михайлович Пришвин в городе Загорске прочистил ружье, выбил разбитые пистоны из пустых патронов, переснарядил их и отправился на утиную охоту. Прибывший в Германию для «охоты на оленей» венгерский премьер-министр Гембеш вел с Герингом переговоры об охоте несколько иного рода и готовился к беседе с Гитлером. В Токио премьер-министр, министр иностранных дел, военный и морской министры совещались о принципах «новой японской политики в Китае». В тот же самый час жена машиниста из архангельской лесной биржи Сазонова с воплями и стонами родила четверню. Троих девочек и одного мальчика. Одновременно в Гослитиздат, в Москве, принесли из типографии свежеотпечатанный том сочинений Томаса Манна.

В календарях всех частей света на листовке этого дня было обозначено: «27 сентября 1935 года, пятница». Календари советского изготовления добавляли: «Третий день шестидневки». 

Ничего особого и замечательного не было в этом во всех отношениях будничном дне. Но несколько сотен, а может быть, даже целая тысяча людей, взглянув на календарную дату, улыбались про себя; выйдя на улицу, на палубу парохода, садясь к письменному столу, придвинувшись к астрономической трубе, переступая порог биржи, церкви, лаборатории, театрального зала, они шире раскрывали глаза, рассматривали все вокруг себя взглядом более острым и пытливым, чем обычно. Разглядывали и примечали. Схватывали, чтобы сохранить в памяти, на бумаге, в снимке, документе.

Двадцать седьмого сентября на круглосуточной журналистской, литературной, писательской вахте был записан, зарисован, зафиксирован методами репортажа и  художественного наблюдения будничный день земного шара. Мир застигнут врасплох, подсмотрен исподтишка, как мощный зверь, идущий по ночам привычной тропой к водоему».

Максим Горький был абсолютно уверен в успехе задуманного и выступил с речью на Первом всесоюзном съезде советских писателей. Присутствующие на съезде иностранные литераторы поддержали  Алексея Максимовича. Летом  1935 года уже на Международном конгрессе защиты культуры в Париже советские писатели обратились к своим иностранным коллегам уже не как инициаторы, а как организаторы книги, и их поддержали. Кто поддержал! Вслушайтесь в эти имена: Луи Арагон, Уолдо Фрэнк, Дюбуа,  Бертольд Брехт, Оскар Мария Граф, Альфред Деблин,  Генрих Манн,  Людвиг  Маркузе, Ромен Роллан, Стефан Цвейг, Карел Чапек…

При этом не потребовалось ни договоров, ни денег. 

Конечно, подключилась и отечественная – советская пишущая братия. Больше 100 журналистов центральной и областной печати, корреспонденты ТАСС, радиорепортеры следили за крупными и мелкими событиями 27-го сентября. День оказался сравнительно тихий, но событий, безусловно, случилось великое множество. Причем хочу особо обратить внимание на то, что ни Интернета, ни мобильных телефонов у журналистов в то время не было!

Количество собранных материалов можно назвать грандиозным. Для примера достаточно сказать, что первая партия материалов, поступивших из  

Англии, весила девяносто шесть килограммов, а в странах Центральной и Южной Америки было собрано свыше трех тысяч экземпляров различных газет и журналов.

Из всего этого огромнейшего «сырья» надо было, конечно, выбрать лишь наиболее типичные и характерные сообщения, статьи, заметки и иллюстрации, так как приходилось считаться с тем, что книга не может разрастись до бесконечности.

Отобранный материал расположен в книге в основном по странам, так как только такой метод позволяет дать вполне конкретную картину, отдельные штрихи которой поясняют и дополняют друг друга. В немногих случаях, чтобы освободиться от повторения одних и тех же второстепенных подробностей, в одной главе объединены сообщения по нескольким странам, а именно – когда эти страны связаны не только географической близостью, но и однородностью политических, экономических, культурных и бытовых условий. При этом, конечно, пришлось отказаться от стремления использовать данные по всем без исключения странам – тем более, что этого не позволяли допустимые размеры книги. 

С другой стороны, особый характер некоторых проблем требовал, чтобы относящиеся к ним сведения вместо распределения их по соответствующим странам были сгруппированы в самостоятельные главы; это сделано по отношению к двум основным политическим злобам дня, волновавшим весь мир 

27 сентября 1935 года, - то есть по отношению к итало-абиссинскому конфликту и к германо-венгерским переговорам, происходившим в Восточной Пруссии во время «охоты». В самостоятельные главы выделены метеорологические данные и некоторые бытовые темы, общие для целого ряда стран. Наконец, в отдельной главе собраны также написанные специально для настоящей книги заметки и очерки писателей разных стран, рисующие их дела, мысли и впечатления в день 27 сентября 1935 года.

При таком распределении материала порядок его расположения в книге предрешался основными чертами политической карты мира. Эта картина характеризуется прежде всего ростом военной опасности, которая разжигается агрессией фашистских государств. В соответствии с этим «День мира» открывается главой об итало-абиссинском конфликте, за ней следуют главы, посвященные Италии, Абиссинии и Англии, интересы которой были ближайшим образом затронуты этим конфликтом. За этими материалами идет глава, рассказывающая об «охоте» венгерского премьера в Восточной Пруссии, и главы, касающиеся участников этой сугубо политической «охоты», - Венгрии, Польши и Германии.

Материалы, относящиеся к Германии, настолько ярко и упорно говорят о Третьей империи, как о пылающем очаге военной опасности, что непосредственно за этой главой должны следовать материалы, говорящие о тех многочисленных странах, которым угрожает германская агрессия. Строго говоря, это – почти все страны Европы (не говоря уже о колониальных странах и некоторых странах Востока), и оставалось только расположить их в определенной географической последовательности, а именно: на Восток от центрального очага военной опасности, на Юг, на Запад и на Север.

Другой мировой очаг военной опасности – Япония, и потому вслед за европейскими странами идет глава, посвященная Японии, а за нею главы, касающиеся тех стран, которые уже порабощены японским империализмом, тех, где японская агрессия осуществляется сейчас при помощи штыков и пушек, и наконец тех, которым эта агрессия угрожает в будущем. К числу последних относятся по существу все тихоокеанские и азиатские страны, и здесь также оставалось лишь применить метод географической последовательности – с Востока на Запад.

Среди этих стран многие являются колониями европейских государств, и непосредственным продолжением относящихся к ним материалов являются главы, посвященные странам другого «колониального континента», то есть Африки.

Колониальному миру, естественно, противопоставляются те страны ближнего, среднего и дальнего Востока, которые в упорной борьбе сумели отстоять свою независимость от империалистского господства, в том числе Монгольская Народная Республика и Тувинская Аратская Республика. 

После этого «День мира» показывает другое полушарие, то есть Америку. Книгу завершает другой мир, представляющий собой полную противоположность остальным пяти шестых земного шара, мир освобожденного труда и радостной творческой жизни, мир социализма – СССР.

Такова общая схема картины, изображающей один день жизни всего мира. Остается спросить, из каких элементов слагается эта картина в целом и отдельные ее части, то есть какова природа тех материалов, из которых составлена книга. 

Читатель уже знает, что в книге широко использованы письма и очерки писателей, причем те из них, которые посвящены конкретной характеристике дня определенной страны, помещены в соответствующих главах, а не в упомянутой выше общей «писательской» главе.

Но очерковый материал, само собою разумеется, количественно намного уступает бесчисленным сообщениям и статьям периодической печати; он занимает поэтому сравнительно небольшое место в книге, и в основном она построена из газетных и журнальных выдержек.

При этом подавляющее большинство цитируемых в книге источников – буржуазные и даже (когда речь идет о фашистских странах) фашистские газеты и журналы. Другими словами, каждая зарубежная страна обрисована по преимуществу собственными словами своих правящих классов и групп. Их органам печати, за немногими исключениями, принадлежат все приведенные в соответствующих главах тексты.

Информация действительно очень разная: и погода, и мода, и выборы, и тайфуны, праздники, трудовые победы, но… Весь мир свидетельствует о том, что угроза войны не просто реальна, она близка. Не вчитались, недопоняли, поверили в собственную неуязвимость?

От редакции. Отрывки из самой книги вы можете прочесть в печатной версии этого номера газеты

Вашему предприятию нужен рекламный толчок? И Вы не можете выбрать http://hot-wind.ru? Мы упрощаем Вам задачу, сайт hot-wind.ru - это Ваш надёжный спутник в мире рекламы. Плодотворная работа в сфере рекламы на протяжении 10 лет и многочисленные довольные клиенты, вот показатель их трудоспособности и качества предоставляемых услуг.