КТО И ЗАЧЕМ ПРИДУМАЛ «БЫТОВОГО» СЕПАРАТИСТА?

Как потопить 

боевой корабль 

штопором для вина

— Я предлагаю потопить корабль «Гетьман Гайдамачный»!

— Чем?

— Нет проблем! Все просто — берем у Юры акваланги. Покупаем в магазине винные штопоры. Ныряем. Бурим дырочки штопорами. Он тонет!

— Но от винных штопоров дырочки будут совсем ма-а-ахонькими! Он, наверное, таки долго будет тонуть?

— Та да, тонуть будет долго. Но мы же никуда не торопимся?

Шутливый треп знакомых одессита и ветерана войны в Афганистане Юрия Т., записанный на видеорегистратор в машине, вызвал большое количество вопросов у следователя СБУ спустя несколько месяцев. На допросе в следственном изоляторе Юрию Т., задержанному 22 марта 2014 года с тремя друзьями по подозрению в создании террористической организации, предъявили карту памяти злополучного видеорегистратора с записью того самого дружеского стеба.

— Вы планировали провести теракт и потопить боевой корабль ВМФ Украины? — строго допытывался следователь у Юрия.

— Какой корабль? «Гетьман Гайдамачный»? Но такого корабля не существует! Это была всего лишь шутка! — пытался вразумить следователя одессит.

— Какая разница, есть такой корабль или нет. Главное, что у нас есть запись вашего разговора, в котором кто-то из ваших знакомых собирается пробурить корпус боевого корабля ВМС Украи-

ны! — отвечали в СБУ.

— Чем? Винным штопором? Вы шутите? И кстати, это не мой голос. Меня в тот момент не было в машине. Это даже не я шутил! — изумился Юрий.

— Шутки давно закончились. Вы и ваши подельники — в следственном изоляторе. Вам предъявлено подозрение в подготовке терактов и создании диверсионно-террористической группы. У нас есть показания свидетелей, что вы планировали напасть на склад и захватить оружие. А также собирались «мочить бандеровцев»! Ну и корабль собирались топить. Не вы лично, но ваши подельники. И, скорее всего, по вашему приказу… — отрезал следователь.

Дело действительно приобретало совсем не шуточный вид. Только в тюрьме до Юры стала доходить простая истина: он попал «под раздачу» СБУ только потому, что по всем критериям подходил под определение террориста и диверсанта. Ну а его друзья попали в тюрьму вместе с ним «до кучи». Ведь главарь террористов просто «обязан» иметь хоть несколько «боевиков» под рукой…

Когда-то Юрий отслужил срочную службу в Афганистане, участвовал в боевых операциях, за спины товарищей не прятался, за что и был награжден медалью «За отвагу». После службы в армии попал в подразделение спецназа МВД, где дослужился до капитана, а в списке наград появились два ордена — Красной Звезды и Трудового Красного Знамени. После увольнения из спецназа Юра заинтересовался модным тогда каратэ-киокушин, тренировался, стал мастером боевых искусств и начал тренировать детей. Вполне обычная карьера ветерана-«афганца».

После Майдана Юра имел неосторожность «высунуться» с инициативой поддержания гражданской стабильности в Одессе, выступил несколько раз на городском телеканале и поучаствовал в нескольких «круглых столах» в Одесской обладминистрации. Его запомнили. В том числе и в СБУ: «афганец» имел неосторожность заявить, что радикальные способы реформирования государства — не метод. По его мнению, то, что начало происходить после Майдана, могло опасно раскачать и разрушить гражданский мир в стране.

На суде Юрий Т. получил пять лет условно. Сейчас он вспоминает свое задержание, месяцы за решеткой, как страшный сон, и сторонится любой общественной деятельности.

За «интернет— 

сепаратизм» — 

на «поводок» условным сроком

Судя по реестру судебных решений, уже несколько сотен украинских граждан получили приговоры за «информационный» терроризм, размещение информации или собственного мнения, не совпадающего с мнением СБУ, на своих интернет-страничках.

Особо пристально, как выясняется из реестра судебных решений, украинские спецслужбы следят за «интернет-террористами». Для попадания под подозрение сотрудников спецслужб теперь достаточно неосторожно сделать перепост — дать ссылку на нелояльное к властям Украины высказывание или видеоролик. Например, житель Черкасской области разместил у себя на странице в социальных сетях несколько видеороликов, призывающих «объединяться в федерацию, республику или автономию, вернуть „законного“ президента и выходить на воскресный митинг» (приговор №405/254/15-к). Интернет-пользователь предусмотрительно ограничил доступ к видео только для своих друзей. Однако эта предосторожность не стала преградой для сотрудников СБУ, которые его вскоре задержали. По приговору суда, интернет-диссидент получил свою «трешку» условно с двумя годами испытательного срока.

Есть  приговоры, которые свидетельствуют о том, что украинские правоохранители довольно абстрактно трактуют статьи о государственной целостности и насильственном свержении конституционного строя, а также откровенно пренебрегают тем, что во многих уголовных производствах в отношении «бытовых» сепаратистов часто отсутствуют элементарные вещественные доказательства. Например, согласно приговору уголовного производства №640/17513/14-к, житель Красноармейска сочинил песню, в которой «…призывал свергать существующий строй и помогать ДНР». За это незадачливый поэт получил «пятерку» условно. В заключении приговора содержатся совершенно абсурдные строки: «Вещественные доказательства по делу отсутствуют». То есть в качестве доказательства вины осужденного на суде было признано лишь признание самого сочинителя!

В реестре судебных решений есть приговоры в отношении людей, действия которых еще год назад были бы признаны экспертами как совершенные в состоянии сильного душевного волнения или вовсе представляющие интерес для психиатров.

Например, безработный житель Житомира (дело №280/1548/14-к) на видеокамеру в школьном классе записал обращение к гражданам Украины, в котором заявил о начале восстания и предложил «перевешать на люстрах всех депутатов ВР».

По мнению киевского адвоката Алексея Скорбача, понятия «бытового сепаратизма» в украинском законодательстве не существует. А вынесение приговоров по «политическим» статьям — 

109-й и 110-й УК Украины — требует высочайшего уровня профессионализма следователей и судей, дотошного сбора вещественных доказательств и проведения профессиональных экспертиз.

— Достаточно сложно на бытовом уровне, уровне общения, отличить 

сепаратизм от высказывания личного мнения. Например, в случае распространения газет или листовок стоит вопрос: почему распространение листовок одной политической версии (в данном случае пророссийской) является преступлением, а распространение другой (например, проевропейской) считается проявлением патриотизма? Давайте представим ситуацию, что все слова в пророссийской газете изменят на проевропейские. Что изменится по сути? Те же призывы, те же статьи, та же аналитика, но вектор другой — и опа! Это уже не призывы к разделению страны, а воссоединение с братьями-европейцами. Другая проблема — насколько далеко человек должен был зайти в своих высказываниях и его свобода слова стала настолько опасной для государства, что этого человека обвиняют в сепаратизме? Ведь в нашей стране не введено военное положение, а только оно может сузить конституционные права и свободы, — прокомментировал приговоры юрист. — Почему большинство подобных приговоров — с исправительным сроком? Первое, эти приговоренные в последующем, возможно, идут на обмен на военнопленных в зоне АТО, второе, следствие элементарно притянуто за уши. Ведь сепаратизм нужно доказать, это куча экспертиз — например, содержится ли в речах такого-то человека на митинге призыв к отделению или это только высказывание личного мнения? Не забывайте, что экспертизу нужно дать по каждому высказыванию, а если человек был пьян и орал три часа подряд для собственного удовольствия? Почему, как правило, следует сделка со следствием? Человека пять месяцев держали в СИЗО, конечно же, он соглашается на сделку в обмен на свободу. Обжаловать сам приговор он уже не сможет, поскольку это часть сделки. Таким образом, подобные приговоры — это фактически некий паритет, молчаливое согласие: мол, мы (следствие и суд. — «Репортер») оставляем тебя на свободе и не будем обжаловать приговор, а ты признаешь себя виновным и зависимым. Фактически человек на очень долгое время вообще о политике не будет говорить.

— Далее, — продолжает Алексей Скорбач. — Очень часто в приговоре указано, что обвиняемый совершил преступление вместе с «неустановленными следствием лицами». В то же время нигде не говорится, что в отношении этих неустановленных лиц материалы уголовного дела выделены в отдельное производство. Это может означать, что следствие удовлетворилось малой кровью. Доказали то, что можно доказать, а остальные участники пусть гуляют. Если в каждом втором приговоре не установлены лица и в отношении них дела не выделяются в отдельное производство, возникает сомнение, что такие лица вообще существовали. У меня большие сомнения в «юридической жизнеспособности» большинства приговоров (в отношении «бытовых» сепаратистов. — «Репортер») без соглашения между обвинением и защитой. Очень возможно, что единственным аргументом следствия было «для тебя это все скоро закончится».

В то же время наши источники в правоохранительных органах дают иное объяснение своей тактики: «Смысл таких приговоров — с отсрочкой исполнения, в народе «условных», — в том, что в ближайшие три года «отсрочки» осужденные по политическим статьям УК будут вести себя ниже травы и тише воды: активничать и заниматься политической деятельностью точно не будут. Ведь любое правонарушение, совершенное ими в «отсроченные» год или три, молниеносно приведет к аресту и отбыванию условного наказания. Фактически они попадают на короткий поводок к правоохранителям».

«Профилактическая» зачистка: 

«Пересидишь майские, потом отпустим. 

Так всем спокойней.»

В апреле этого года в Одессе СБУ провела масштабную операцию по задержанию целой сети диверсантов и пророссийски настроенных активистов. Время, когда проходила «зачистка», неслучайно: 2-го, а затем 4 мая 2014 года в Одессе произошли массовые беспорядки, и власти беспокоились, как бы они не повторились к годовщине. Тем более что периодически на улицах Одессы гремели взрывы.

В начале апреля была задержана одна из первых групп, которую подозревали в причастности ко взрывам. Затем прошли другие аресты — всего за месяц было задержано около 100 одесситов. Кроме того, в городе прошла волна обысков в квартирах задержанных по подозрению в терроризме. После обысков и задержаний СБУ отчиталась о поимке нескольких групп «диверсантов», а также обнаружении в их домах взрывчатки и оружия. Между тем вместе с реальными диверсантами и взрывниками в сети попали и те, кто просто неосторожно высказывался в блогах, принимал участие в митингах. Сейчас в следственном изоляторе Одессы находится около 80 арестованных — примерно 20 задержанных из 100 все-таки пришлось отпустить из-за неимения вещественных доказательств их вины.

По словам сотрудника одесской прокуратуры, попросившего не называть его имени, добрую половину тех, кто был задержан, арестовали «для профилактики»!

ВНУТРЕННЯЯ КУХНЯ: КАК СБУ В РЯДЫ 

«ДИВЕРСАНТОВ» 

ВНЕДРЯЕТСЯ

Сотрудник столичного главка СБУ на условиях анонимности рассказал о том, как его служба борется с «потенциально опасными» гражданами и организациями:

— Еще в мае 2014 года до нас довели месседж — устное указание Киева об усилении борьбы с сепаратизмом. Под подозрение сейчас автоматически попадают все общественные организации, неважно, левые они или правые. Также на карандаше все активисты, общественные деятели, журналисты, блогеры и даже обычные интернет-пользователи, которые чересчур активно постят на своих страницах в соцсетях мысли о несогласии с происходящим в стране. Если наши аналитики признают какого-либо человека или общественную организацию потенциально опасной, то начинается разработка. Из числа членов «нелояльной» организации завербуют агента, который будет предоставлять информацию о деятельности, а с потенциально опасным активистом «случайно» реально или в Интернете подружится наш человек. Дальше — дело оперативников. Наши сотрудники «пробьют» все дружеские и родственные связи нелояльного товарища, а затем пойдет рапорт начальству, которое примет решение: подпадает ли этот человек под уголовную ответственность.

Если ранее инакомыслящими в основном занимался Департа-

мент «Т» — защита национальной государственности, то сейчас к выявлению неблагонадежных и подозрительных радикалов подключился департамент контрразведки СБУ. Дело в том, что за предыдущие годы Департамент «Т» СБУ превратился в сборище лентяев и синекуру для мажоров, сынков генералов, которых пристраивали туда их родители. Контрразведка СБУ сейчас несет на себе основное бремя нейтрализации потенциальных сепаратистов — ведь все они работают на интересы враждебных Украине государств. Я не оговорился. Помимо России, еще несколько государств так или иначе имеют территориальные притязания к Украине. И информационное пособничество — интернет-пропаганда — тоже расценивается как подрывная работа.

На совещаниях до нас довели главное: неважно, какими методами мы нейтрализуем сепаратистов и их пособников. На «земле» — в низовых оперативных отделах и управлениях — это восприняли однозначно: теперь негласно разрешено многое из того, что раньше не разрешалось. Конечно, грубыми методами вроде пыток мы не пользуемся. Не без того, конечно, что при задержаниях сепаратистов или диверсантов сотрудники «Альфы» отвесят им пару-другую затрещин или приложат прикладом по голове. Это полезно, многие сразу начинают давать показания. Но если будет не хватать доказательств, то у задержанного за интернет-пропаганду могут «случайно» обнаружить и оружие, и патроны или наркотики.

Р.S. Думаем, что клиентов в СБУ после этой публикации прибавится – журналисты «Репортера» и их ньюс– мейкеры. Чем не бытовые сепаратисты?