Эмиль Фисталь. Его передовая
Мы, если не всегда и не во всем, то часто и во многом сверяем свои решения, свои действия, мысли с решениями, действиями, мыслями других людей. Это логично. Это придает уверенности, это убеждает в верности предпринятого, особенно если сверяешь себя с человеком авторитетным, значимым не только для тебя - для тысяч других людей.
Директор Института восстановительной хирургии Эмиль Фисталь, наш земляк, макеевчанин, - желанный специалист, без преувеличения, в любой клинике мира, особенно, там, где есть ожоговые центры или отделения. Комбустиолог от бога, или бог комбустиологии, - так его называют коллеги. Так его называют пациенты. Его работы переведены на десятки иностранных языков. Его исследования стали основой для десятков учебников. Его научные доклады включены в самые рейтинговые медицинские сборники. На его счету тысячи спасенных людей.
Конечно же, когда в Донецк пришла война, ему звонили по нескольку раз на день и предлагали работу, жилье, поддержку. Конечно же, он был всем искренне благодарен… И каждое утро ехал в свой институт, в свой коллектив, к своим больным с полной уверенностью, что никуда он из Донецка не уедет. Уехать в такое время – значит предать. При этом он никогда не осуждал уехавших. У каждого своя причина, своя история, своя судьба.
С Эмилем Яковлевичем мы встретились в его новом кабинете. До войны он был директором ожогового центра в системе этого же института.
- Как же ожоговый без вас? - спрашиваю я у него.
- Как без меня? - отвечает он вопросом на вопрос. – Я в этом кабинете, признаться, времени не много провожу. Основное время, как и прежде, в операционной. Я там и полезнее, и нужнее. Там – я на своей передовой.
- Как вы прожили этот год?
- Год прожил очень тяжело. Самое сложное было - принять решение. Я много думал и решил, что не могу бросить свой коллектив, с которым столько лет отработал. Я знал, и жизнь это подтвердила, что те коллективы, которые были оставлены руководителями, развалились. А те, в которых остались руководители, – сохранились. Я принял решение остаться и не жалею об этом. А теперь, прожив этот абсурдный страшный год, я еще больше утвердился в правильности выбора. Здесь и сложнее, и проще одновременно. Тем, кто остался, этого объяснять не надо, а тем, кто не здесь, – бесполезно.
В начале ноября мне предложили занять должность директора института. И опять решающую роль сыграл коллектив. Я-то понимал, что в моей жизни немногое изменится. А коллектив надеялся на меня.
Одно дело быть директором, когда имеется бюджет, возможность получать лекарственные препараты, оборудование, делать ремонты… А когда нет даже самого необходимого, выживать приходится за счет гуманитарной помощи, за счет волонтеров… Но кому-то же надо было брать ответственность на себя. А я человек решительный (улыбается). Мне удалось выполнять все функции – административные и врачебные. И даже научную. Наш институт и название сохранил, хотя нам предлагали его поменять. Мы единственное медицинское учреждение в ДНР, которое имеет серьезную научную базу и штат научных сотрудников.
Мы нисколько не утратили свой потенциал, несмотря на то, что кто-то уехал. Мы продолжаем работать в прежнем формате. Очень сложно, но мы делаем все для того, чтобы не снижать уровень.
- Что из пережитого за этот год вы не забудете никогда?
- Обстрелы. Пустой город в августе. Раненных детей.
Но при этом никогда не забуду ухоженные улицы, идеальные цветущие клумбы, концерты в филармонии и спектакли в театрах. Город не сдался. Люди не сдались.
- Общаетесь с коллегами, которые уехали?
- Общаюсь. Это разные общения. Я думаю, что это у каждого из нас, оставшихся, очень похоже.
- Эмиль Яковлевич, опять обращаясь к мудрецам, которые учат, что ко всему происходящему в жизни нужно относиться или как к уроку, или как к награде, спрошу у вас: что стало для вас уроком, а что наградой?
- Урок – это годовой опыт. Более 200 раненых. Ранения осколочные, разрывные. У нас такого опыта раньше не было. Но у нас большой опыт лечения других ран, и мы доказали, что течение раневого процесса универсально, и выявили особенности клиники и лечения осколочных ран. Опыт вывели на научную основу, опубликовали работу и в июне едем в Санкт-Петербург на конференцию, посвященную лечению ран, где будем докладывать о своей работе.
Если говорить о награде, то это – спасенные жизни.
Сегодня в институте проходят лечение и военные, и мирные граждане, попавшие под обстрелы, пострадавшие на производстве и в быту. Все они получают профессиональную помощь самого высокого качества. Впрочем, как всегда. Кроме того, мы продолжаем оказывать круглосуточно помощь и по всем другим направлениям нашего учреждения: при заболеваниях и травмах сосудов, сердечной патологии, общей хирургии и гинекологии, глазных болезнях, ожогах и обширных опухолях, а также при онкогематологических заболеваниях у взрослых и детей.