Завершающий удар 11-й гвардейской
30.11.-0001
<< >> Тяжелыми лишениями и неисчислимыми жертвами заплатили мы за Победу над фашизмом, за свободу и независимость, за ваше будущее, потомки наши. Помните и свято храните память о тех, кто пролитой кровью и жизнями своими добывал эту Великую Победу. Будьте достойными наследниками героических свершений предков своих.
елыми лишениями и неисчислимыми жертвами заплатили мы за Победу над фашизмом, за свободу и независимость, за ваше будущее, потомки наши. Помните и свято храните память о тех, кто пролитой кровью и жизнями своими добывал эту Великую Победу. Будьте достойными наследниками героических свершений предков своих.
С каждым годом редеют ряды и тех из нас, кому суждено было выжить в жестоких сражениях Великой Отечественной войны. Многое позабылось, но навсегда останется в памяти Курская битва. О ней мои воспоминания.
Гитлеровцы не смирились с поражением под Сталинградом. Они решили взять реванш, окружить и уничтожить на Курской дуге всю нашу фронтовую группировку, повернуть на север и с ходу взять Москву. Все резервы Европы поставили для достижения этой цели. Летом 1943-го и началось это небывалое в истории по своим масштабам сражение, наши войска хорошо подготовились к этим боям, надежно удерживали оборону, перемалывая силы противника.
Когда немцы окончательно увязли в позиционных боях, командование ввело нашу 11-ю гвардейскую ударную армию. Кроме нужного количества вспомогательных и артиллерийских частей ей были переданы три хорошо укомплектованных танковых корпуса, в том числе и наш, первый.
После мощной артиллерийской подготовки 6-го августа начался штурм рубежей Орловской группировки противника. Вся его оборона была перепахана разрывами мин и снарядов. Особенно постарались ╚катюши╩. При входе в прорыв мы не встретили серьезного сопротивления немцев. Сметая по пути движения их заслоны, успешно продвигались вперед. Особый накал приобрело сражение на следующий день. На участке против нашего корпуса противник бросил в бой дополнительно стрелковую и танковую дивизии, снятые им из-под Орла. Весь день шли жестокие бои, к вечеру две стрелковые и эта их танковая дивизия были полностью разгромлены. Ощутимыми оказались и наши потери.
После этих ожесточенных боев две бригады нашего корпуса вместе с восьмым стрелковым корпусом повернули правее, повели наступление в сторону станции Хотынец. Тут мы встретили жесточайшее сопротивление врага. Он постоянно вводил в бой против нас свои свежие части, снимая их из-под Орла. Не давая им закрепиться, мы навязывали противнику встречный бой, продвигаясь вперед по захваченной им нашей земле.
В 14 часов 9-го августа 1943 года тридцатьчетверки нашей 89-й танковой бригады пронеслись по улицам Хотынца, перерезав железнодорожную магистраль между Орлом и Брянском. Это фактически означало для немцев потерю их Орловской группировки. Под угрозой полного окружения гитлеровцы отступили до Карачева. Он стал для них последним узлом дороги и основным рубежом обороны на подступах к Брянску, главной базе снабжения их войск.
Расположенный в 23 километрах от Хотынца и окруженный холмами Карачев явился идеальным местом для создания мощного оборонительного рубежа. Немцы умело использовали этот дар природы. Они основательно укрепили город, оборудовав его хорошо развитой системой траншей, каждая высота была превращена в надежный узел сопротивления.
В общей системе обороны противника особо выделялась высота 246,1, расположенная в 6 км от города со стороны Хотынца. Немцы стянули сюда все, что только могло стрелять и взрываться. Именно на этой высоте они впервые на западном фронте применили против наших танков фаустпатрон. Этот орешек и оказался на острие нашего наступления. Всякий раз наши атаки на эту высоту захлебывались, мы несли большие потери. Километровый склон ее хорошо просматривался гитлеровцами. Стоило при атаке нашим танкам дойти до пристрелянных противником площадей, как он открывал ураганный огонь из всех артиллерийских и минометных стволов. В этом море сплошных разрывов как ветром сносило десантников с брони танков. Уже без пехотного прикрытия нам удавалось прорываться до немецких окопов, уничтожить их, но, израсходовав боеприпасы, возвращались обратно, оставляя догорать на высоте часть танков с их экипажами. Немцы привыкли к таким атакам и успешно отражали их.
Мы постоянно теряли машины и людей. Танкисты проклинали эту высоту, но злость мало помогала делу. Действовавший правее нас пятый танковый корпус, уходя на переформирование, передал нам часть своих машин. Так из двух танковых корпусов наскребли полсотни машин, по сути один танковый батальон. Такими большими оказались наши потери в предыдущих сражениях, не меньшими они были и в пехотных частях. Заместителем командира этого сводного танкового батальона был назначен старший лейтенант Соловей, ротный командир из нашего 202 батальона 89 танковой бригады. Вместе с ним и я оказался санинструктором в этом сводном батальоне.
Экипажей прибавилось, но атаки оставались отработанными по старому сценарию. Каким мог быть прок от этих атак без пехотного прикрытия и без артиллерийской обработки позиций противника. Немцы подбивали машины артиллерией, а в ближнем бою фаустпатронами. Каждый раз, как обреченные, ждали танкисты очередной приказ идти на высоту. Когда у нас осталось полтора десятка машин,
14-го августа и был получен такой приказ. Все приуныли, кому была охота идти на верную смерть, к тому же бесполезную. Переживал вместе с нами и старший лейтенант Соловей. Пожилой человек, он как родной отец жалел нас. Все мы называли его Батя, он вместе с нами ходил в бой. Его машина всегда первой шла в атаку, ведя за собой остальных.
Собрав нас, Батя сказал: ╚Мы обязаны выполнить приказ, но нас мало. Наверняка почти все останемся на том проклятом бугре, но его можно обойти слева по ручью. Сам проверил, тогда ╚проклятая╩ и та, противоположная ей, высота с той Вшивкой (сейчас Вишневка) останутся у нас в тылу. Если мы не достигнем успеха, меня за невыполнение приказа расстреляют. Решайте сами, как поступить╩. Все решили наступать низом.
Так, без ведома высшего начальства сами танкисты изменили направление удара. С нами пошли в бой автоматчики и пехота. Их было меньше двух взводов. Танки легко прошли по каменистому дну ручья и, миновав ущелье между высотами, вышли на простор луговины. Простор этот был условным: кругом минные поля. Их удалось обойти, придерживаясь правой стороны ручья. Потому нам и повезло, что Батя проверил и заранее расшифровал немецкие минные ловушки. С обеих высот по нам не было сделано ни одного выстрела. Мы оказались вне досягаемости огня противотанковых пушек противника.
Миновав минные поля, вышли в основную болотистую пойму. На наше счастье дерн ее торфяника не прорезался гусеницами, выдерживал наши тридцатьчетверки. Справа за поймой начинался город, а на его окраине уходила вдаль полоса одиноких ракит. Левее их на склоне холма возвышались корпуса Юрасовского спиртзавода. Все же одна машина села на брюхо. Ее экипаж не растерялся, заметил суету немцев и первым открыл по ним огонь. Лишь несколько выстрелов сделали немцы, и навсегда замолкла их батарея под огнем танкистов.
Так, без особых потерь, сохранив все танки и людей (кроме нескольких раненых), мы обошли укрепленные немцами высоты, продвинулись на шесть километров в глубокий тыл противника и первыми вышли на окраину Карачева, разгромив при этом Юрасовский узел обороны противника. Ночью немцы жгли город и к рассвету покинули его. 15-го августа 1943 года Карачев был освобожден. Так прекратила свое существование Орловская группировка немцев и их надежда с ходу взять Москву. Навсегда потерявшим стратегическую инициативу фашистам осталась одна дорога - отходить до Берлина. С его падением и была поставлена последняя точка в той жестокой и кровопролитной войне.
Иван Шариков,
инвалид Великой Отечественной войны I группы,
участник Курской битвы
Гитлеровцы не смирились с поражением под Сталинградом. Они решили взять реванш, окружить и уничтожить на Курской дуге всю нашу фронтовую группировку, повернуть на север и с ходу взять Москву. Все резервы Европы поставили для достижения этой цели. Летом 1943-го и началось это небывалое в истории по своим масштабам сражение, наши войска хорошо подготовились к этим боям, надежно удерживали оборону, перемалывая силы противника.
Когда немцы окончательно увязли в позиционных боях, командование ввело нашу 11-ю гвардейскую ударную армию. Кроме нужного количества вспомогательных и артиллерийских частей ей были переданы три хорошо укомплектованных танковых корпуса, в том числе и наш, первый.
После мощной артиллерийской подготовки 6-го августа начался штурм рубежей Орловской группировки противника. Вся его оборона была перепахана разрывами мин и снарядов. Особенно постарались ╚катюши╩. При входе в прорыв мы не встретили серьезного сопротивления немцев. Сметая по пути движения их заслоны, успешно продвигались вперед. Особый накал приобрело сражение на следующий день. На участке против нашего корпуса противник бросил в бой дополнительно стрелковую и танковую дивизии, снятые им из-под Орла. Весь день шли жестокие бои, к вечеру две стрелковые и эта их танковая дивизия были полностью разгромлены. Ощутимыми оказались и наши потери.
После этих ожесточенных боев две бригады нашего корпуса вместе с восьмым стрелковым корпусом повернули правее, повели наступление в сторону станции Хотынец. Тут мы встретили жесточайшее сопротивление врага. Он постоянно вводил в бой против нас свои свежие части, снимая их из-под Орла. Не давая им закрепиться, мы навязывали противнику встречный бой, продвигаясь вперед по захваченной им нашей земле.
В 14 часов 9-го августа 1943 года тридцатьчетверки нашей 89-й танковой бригады пронеслись по улицам Хотынца, перерезав железнодорожную магистраль между Орлом и Брянском. Это фактически означало для немцев потерю их Орловской группировки. Под угрозой полного окружения гитлеровцы отступили до Карачева. Он стал для них последним узлом дороги и основным рубежом обороны на подступах к Брянску, главной базе снабжения их войск.
Расположенный в 23 километрах от Хотынца и окруженный холмами Карачев явился идеальным местом для создания мощного оборонительного рубежа. Немцы умело использовали этот дар природы. Они основательно укрепили город, оборудовав его хорошо развитой системой траншей, каждая высота была превращена в надежный узел сопротивления.
В общей системе обороны противника особо выделялась высота 246,1, расположенная в 6 км от города со стороны Хотынца. Немцы стянули сюда все, что только могло стрелять и взрываться. Именно на этой высоте они впервые на западном фронте применили против наших танков фаустпатрон. Этот орешек и оказался на острие нашего наступления. Всякий раз наши атаки на эту высоту захлебывались, мы несли большие потери. Километровый склон ее хорошо просматривался гитлеровцами. Стоило при атаке нашим танкам дойти до пристрелянных противником площадей, как он открывал ураганный огонь из всех артиллерийских и минометных стволов. В этом море сплошных разрывов как ветром сносило десантников с брони танков. Уже без пехотного прикрытия нам удавалось прорываться до немецких окопов, уничтожить их, но, израсходовав боеприпасы, возвращались обратно, оставляя догорать на высоте часть танков с их экипажами. Немцы привыкли к таким атакам и успешно отражали их.
Мы постоянно теряли машины и людей. Танкисты проклинали эту высоту, но злость мало помогала делу. Действовавший правее нас пятый танковый корпус, уходя на переформирование, передал нам часть своих машин. Так из двух танковых корпусов наскребли полсотни машин, по сути один танковый батальон. Такими большими оказались наши потери в предыдущих сражениях, не меньшими они были и в пехотных частях. Заместителем командира этого сводного танкового батальона был назначен старший лейтенант Соловей, ротный командир из нашего 202 батальона 89 танковой бригады. Вместе с ним и я оказался санинструктором в этом сводном батальоне.
Экипажей прибавилось, но атаки оставались отработанными по старому сценарию. Каким мог быть прок от этих атак без пехотного прикрытия и без артиллерийской обработки позиций противника. Немцы подбивали машины артиллерией, а в ближнем бою фаустпатронами. Каждый раз, как обреченные, ждали танкисты очередной приказ идти на высоту. Когда у нас осталось полтора десятка машин,
14-го августа и был получен такой приказ. Все приуныли, кому была охота идти на верную смерть, к тому же бесполезную. Переживал вместе с нами и старший лейтенант Соловей. Пожилой человек, он как родной отец жалел нас. Все мы называли его Батя, он вместе с нами ходил в бой. Его машина всегда первой шла в атаку, ведя за собой остальных.
Собрав нас, Батя сказал: ╚Мы обязаны выполнить приказ, но нас мало. Наверняка почти все останемся на том проклятом бугре, но его можно обойти слева по ручью. Сам проверил, тогда ╚проклятая╩ и та, противоположная ей, высота с той Вшивкой (сейчас Вишневка) останутся у нас в тылу. Если мы не достигнем успеха, меня за невыполнение приказа расстреляют. Решайте сами, как поступить╩. Все решили наступать низом.
Так, без ведома высшего начальства сами танкисты изменили направление удара. С нами пошли в бой автоматчики и пехота. Их было меньше двух взводов. Танки легко прошли по каменистому дну ручья и, миновав ущелье между высотами, вышли на простор луговины. Простор этот был условным: кругом минные поля. Их удалось обойти, придерживаясь правой стороны ручья. Потому нам и повезло, что Батя проверил и заранее расшифровал немецкие минные ловушки. С обеих высот по нам не было сделано ни одного выстрела. Мы оказались вне досягаемости огня противотанковых пушек противника.
Миновав минные поля, вышли в основную болотистую пойму. На наше счастье дерн ее торфяника не прорезался гусеницами, выдерживал наши тридцатьчетверки. Справа за поймой начинался город, а на его окраине уходила вдаль полоса одиноких ракит. Левее их на склоне холма возвышались корпуса Юрасовского спиртзавода. Все же одна машина села на брюхо. Ее экипаж не растерялся, заметил суету немцев и первым открыл по ним огонь. Лишь несколько выстрелов сделали немцы, и навсегда замолкла их батарея под огнем танкистов.
Так, без особых потерь, сохранив все танки и людей (кроме нескольких раненых), мы обошли укрепленные немцами высоты, продвинулись на шесть километров в глубокий тыл противника и первыми вышли на окраину Карачева, разгромив при этом Юрасовский узел обороны противника. Ночью немцы жгли город и к рассвету покинули его. 15-го августа 1943 года Карачев был освобожден. Так прекратила свое существование Орловская группировка немцев и их надежда с ходу взять Москву. Навсегда потерявшим стратегическую инициативу фашистам осталась одна дорога - отходить до Берлина. С его падением и была поставлена последняя точка в той жестокой и кровопролитной войне.
Иван Шариков,
инвалид Великой Отечественной войны I группы,
участник Курской битвы
Загрузка...
