Вера способна приняться даже в самой колючей душе
бы ни говорили скептики, а пути Господни все-таки неисповедимы. Сегодня ты живешь интересной и полноценной жизнью, а завтра оступился √ и уже висишь на волоске от пропасти. Для многих такой пропастью, порой ломающей судьбу, становится тюрьма, место расплаты за грехи. Тюрьма. Как бы страшно ни звучало это слово, какие бы ассоциации ни вызывало, есть и оттуда обратная дорога. И если дорогу домой в буквальном понимании этого слова найти освободившимся не составляет труда, то отыскать себя после долгих лет пребывания за решеткой под силу, увы, далеко не всем. Душа их часто так и остается в заключении.
В этом году исполняется 10 лет сотрудничеству Украинской Православной Церкви и Управления Госдепартамента по вопросам исполнения наказаний. За эти годы для многих осужденных именно вера и церковь становились панацеей от отчаяния, помогали раскаяться и снова обрести веру. У истоков этих взаимоотношений стоял и епископ Макеевский Варнава, тогда еще священно-служитель города Кировское. Сегодня, спустя 10 лет он говорит: "Не зря тогда начинали".
- Владыка, чего удалось достичь за 10 лет сотрудничества? Что изменилось в вопросе работы с заключенными?
- Донецкая епархия тесно сотрудничает с уголовно-исполнительной системой. Могу сказать, что наша епархия не последняя, а возможно, и лидирующая по всей Украине в вопросе взаимодействия Церкви и пенитациарной системы (система наказаний за уголовные преступления √ прим. авт.). Это было признано и коллегией госдепартамента Украины по вопросам исполнения наказаний, заседание которой проходило недавно в Донецке.
Есть у нас в епархии человек, Алексей Богданов, который с большим усердием занимается этим вопросом. Он является внештатным сотрудником епархии. Думаю, во многом благодаря его усилиям у нас сегодня такое плодотворное сотрудничество. Все, что делается в этом направлении, он согласовывает с правящим архиереем, митрополитом Донецким и Мариупольским Иларионом.
Сегодня в Донецкой области 17 исправительных колоний и три СИЗО. В каждом из этих учреждений бывают священники. Когда-то одними из первых в исправительной колонии ╧ 3 мы сделали молельную комнату. Теперь в некоторых тюрьмах есть даже храмы. В Енакиево, Горловке, например, на территории макеевской МИК ╧ 32 не так давно тоже был освящен храм.
Кроме того, во всех исправительных учреждениях оборудованы православные библиотеки. По мере наших сил и возможностей туда поставляется духовная литература.
- Когда вы впервые начали окормлять людей, находящихся в местах лишения свободы?
- Это было в 1990 году. Тогда я служил священником в городе Кировское. Небольшой шахтерский городок, непосредственно в котором находилась исправительная колония ╧ 33. А в некотором отдалении, в селе Кульчаги (поселок Осино-Орловка), было подобное специализированное отделение для больных туберкулезом √ исправительная колония ╧ 3. Тогда и началось мое непосредственное общение с руководителями этих учреждений, Владиславом Ширяевым и Виктором Сидоренко. С ними меня свел интересный случай. У нас строился храм в честь святого Иоанна Кронштадтского, и нужно было приобрести колокола. Ниоткуда не видел я помощи тогда. Шахты Кировского были не в лучшем положении, помогать нам у них тогда не было возможности. Ходил по шахтным нарядным, объяснял, что и зачем необходимо храму, но ничего не получалось. И вот я обратился к начальнику одного из этих учреждений. Говорю, вот такая сумма денег нужна на колокола, а где их взять, не знаю. Выслушав меня, он сказал: "Половину я дам". Я обрадовался. Пошел к начальнику второй колонии. Уговаривать не пришлось, с большой готовностью он предоставил мне вторую часть необходимой суммы. Так завязались наши отношения. Уже потом в колонии ╧ 3 сделали молельную комнату, куда я приходил и совершал молебны. Даже венчал там одну пару! Потом, когда я уже служил в Макеевке, узнал, что молельная комната была оборудована и в другой, 33-й колонии. Кстати, сегодня там уже звонят свои колокола. Их перезвон иногда можно услышать даже в храме Иоанна Кронштадтского. А бывает и наоборот: в зоне слышна "песня" колоколов храма. Знаете, это очень трогательно. А в исправительной колонии ╧ 3 сегодня уже и храм свой построен. Сейчас его готовят к освящению.
- Это говорит о том, что отношение к церкви в исправительных учреждениях меняется?
- Несомненно. Это видно по тому, что руководители колоний сегодня с большим уважением относятся к священнику и рады, что священнослужители приходят в тюрьмы и ведут там свою пастырскую работу. Они называют это воспитательной работой, у них свои термины, мы же называем пастырской. Но дело не в названии, а в том, что это приносит пользу.
- Существует мнение, что люди, находящиеся в местах лишения свободы, не способны искренне уверовать в Бога, покаяться, исправить свою жизнь. Так ли это, на ваш взгляд, и приходят ли заключенные в храм после освобождения?
- Ко мне после освобождения приходили многие. Помню, один бывший заключенный из колонии ╧ 33 приходил просто так, проведать. Он был хорошо одет, рассказывал, что нашел работу, что жизнь стала налаживаться. Из Евангелия мы знаем, что один из разбойников, уже пребывая на кресте, покаялся в своих грехах, поэтому не теряем надежды, что милость Божия может пролиться на всякое сердце. Не опускаем рук и продолжаем трудиться в этом направлении. Если говорить образно, церковь сеет зерна. Одно падает туда, где много сорняков и колючек, и не дает плодов, а другое √ в благодатную почву. Есть такой "чернозем" и среди заключенных. Кто-то из них загорается верой с первого раза и меняет свою жизнь, кому-то необходимо время. Но, безусловно, слово пастыря действует и приносит свои плоды.
