Дети казённого дома
- Хлопчик, иди сюда!
Черноглазый мальчуган в рваной рубашке и заплатанных штанах вызывающе бросил:
- Чего тебе?
- Есть хочешь?
- А ты что, в ресторан поведёшь?
- В ресторан мы с тобой опоздали, да и денег у меня не густо. Но это не беда. Я знаю нечто получше. Пообедаешь, как король.
Мальчишка независимо зашагал рядом. Увидев, куда его привели, он решительно остановился:
- Ты что, смеёшься надо мной? Да я знаю каждый город от Владивостока до Одессы, не то, что это жалкое пристанище. Засадить меня хочешь? Не удастся!
- И не собираюсь.
Илюша (так звали паренька) остался. Страшно было возвращаться туда, на улицу, где несколько лет боролся он с нищетой, бесправием и одиночеством. А здесь - столовая, баня, постель. Да и этот, хоть и воспитатель, ничего, свой мужик. Авось, поладим...
И поладили. С того дня и началось. Грамота давалась с трудом. Не хватало терпения. Не раз хотелось забросить книги. Да только не посмел: Александра Александровича стеснялся. За один год Илья сдал экзамены за шесть классов, одним из первых воспитанников детского дома стал курсантом мореходного училища. А через несколько лет в детский дом начали приходить письма из Калькутты, из портов Средиземного моря от капитана дальнего плавания. Письма, полные благодарности человеку, который помог ему найти дорогу в жизнь.
НАШ АЛЕКСАНДР
Железнодорожная школа города Воскресенска ещё хранила черты бывшей гимназии. Учителя носили строгие сюртуки, чинно раскланивались и в глубине души с неприязнью относились к молодому педагогу. Но Александра Александровича это не смущало. Другое беспокоило: сможет ли установить контакт с ребятами? Сможет ли выполнить то, что ему доверено? Ведь школа имеет свою специфику. Многое придётся начинать заново.
А в школе словно задались целью испытать его педагогические способности. Ему дали класс, который состоял из "архаровцев". Так здесь называли самых трудных, самых недисциплинированных.
Александр Александрович возражать не стал: не в его характере уходить от трудностей.
"Архаровцы" встретили его настороженно. Как он себя поведёт? А он повёл себя совершенно неожиданно: пригласил ребят на прогулку в лес. Да ещё сказал, что ответственным за поход будет Ваня Шумик - самый отчаянный драчун.
В лесу сидели у костра, ели пахнущий дымком печёный картофель и слушали рассказы о лесе. О каждом дереве знал Александр Александрович удивительные истории. Возвращались, как добрые старые друзья.
- Кажется, Морев становится у нас самой популярной личностью, - сказал Ваня.
"Наш Александр" - в устах "архаровцев" высшей похвалы и большего признания не было.
СЕРДЦЕМ С ТОБОЙ, ШКОЛА!
В 1935 году Александр Александрович Морев переехал в Макеевку. "Акклиматизировался" быстро. Была школа, были ученики, значит, всё, что нужно для жизни. В сорок первом ушёл добровольцем на фронт в составе батальона, сформированного из макеевских рабочих.
Скупые и простые строки боевых характеристик: "В бою ведёт себя мужественно, храбро. Своих подчинённых воспитывает в духе беззаветной преданности Родине". И здесь, на передовой, он продолжал оставаться учителем: перед боем, в коротких беседах ненавязчиво воспитывал бойцов.
Он дошёл до германской границы, воевал в Маньчжурии, встретив долгожданную победу, вернулся в Макеевку, в среднюю школу ? 5.
И снова - раздумья о судьбах школы, о ребятах открытых и замкнутых, темпераментных и пассивных, таких неповторимо разных. В них - вся жизнь учителя, его судьба. Они - его гордость. Многие пошли по его стопам: Виктория Маликова, Ольга Галаджий, Лидия Скляренко - научные сотрудники. Нина Кучеренко, Евгения Самура - учителя. Сколько их? Всех не запомнишь. А они его помнили, присылали письма, доверяли ему самое сокровенное.
Александра Александровича знали не только в школах, но и в рабочих общежитиях, на агитпунктах, в университете для родителей. Сколько сил отдавал он военно-патриотическому воспитанию! В те годы не только по праздникам стояли в почётном карауле у памятников освободителям юнармейцы.
Вот таким и запомнился он - высокий, подтянутый, энергичный, летом и зимой без головного убора, с густой копной совершенно белых волос. Всегда он куда-то спешил. Знал: его ждут молодые.
Наум БЕРНЕР,
историк
Владимир БАЛЮК
