Колодец детства

Чуть ли не в прямом смысле такой живой водой для меня и улицы, да и всего посёлка, а может, и не одного, стал наш колодец. Кто и когда в крутой балке, на отшибе рабочего посёлка, увидев в жаркий день родник с прозрачной водой, утолил жажду, а позже, очистив его от ила и водорослей, углубив, соорудил деревянный сруб, - останется тайной. Добрый был человек!
Находился колодец в балке, отделявшей Социалистический городок 
(Соцгородок) от сухой, поросшей сорными травами степи, пройдя через которую и осилив вторую балку, наконец, придёшь в Рабочий городок. А из Рабочего городка - обратно к нам; степь эту, хоть и не великую и не бескрайнюю, переходить было нужно непременно, чтобы попасть на единственный транспорт (трамвай), дабы доехать в центр города или ежедневно на работу на металлургический завод.
Пройти мимо колодца, не отпив его прохладной, освежающей воды, никак не получалось.
А для нас, макеевчан, живших на соседних улицах, окраине Соцгородка, колодец был единственным источником воды для всех житейских нужд. О водопроводе в пятидесятые годы прошлого столетия слышали разве что от фронтовиков, видевших их в больших городах.
Сколько помню себя с дошкольных лет, к колодцу с вёдрами и даже бочками шли и ехали на подводах люди. Да и позже, когда на улицах трубы возникли, колодец оставался в почёте. Вода его была всегда холодной и какой-то сказочной: пьёшь       - не напьёшься; умоешься - мыла не нужно; сварит мамка борщ - объеденье. А нам, пацанам-футболистам, бегавшим мимо колодца в степь на вытоптанную парусиновыми башмаками «футбольную поляну», где штангами ворот служили дедовские довоенные картузы, вода холодная была натуральным допингом. Наклонишься над ручейком, вытекавшим из-под сруба, хлебнёшь два-три глотка, зубы морозом сведёт, дух захватит, а у тебя как крылья вырастут: носишься потом  что угорелый за резиновым мячом, воображая себя Стрельцовым, о котором Синявский по радиоприёмнику «Маяк» все уши прожужжал.
Никому в те годы не приходило в голову сделать анализ воды: а вдруг вода та целебная! Сейчас вспоминаю, что стариков и старух за восемьдесят в каждом дворе было немало, ребятни - не считано: по две футбольные команды на улице.          
Кормились-то все они, пацаны шахтёрские, в основном мамалыгой да калачиками, заедали шелковицей, кое-кто, и я за компанию, уплетали сладкие гроздья цветов пахучей акации: муравьи на зубах хрустели. Старые и малые пили воду только из единственного в округе колодца. Выпьешь, бывало, спозаранку отцовскую кружку воды, - и ни язвы тебе, ни гастрита.
Колодец тот, неведомо каким умельцем-тружеником сотворенный, был действительно тем таинственным «узелком», туго затянувшим в себя семьи и целые шахтёрские и заводские посёлки Макеевки.
Да ладно. Что там о былом. Колодца-то нет. Как нет и нашей футбольной поляны, где выросли красивые дома, улицы и сады. А что с колодцем?
Сгнил его сруб, обвалились земляные стены, затянуло илом (кажется?) на веки вечные водный ключ. Но ещё до этого пережить колодцу пришлось немалое: как временно одолел его уличный водопровод, потянулись поближе к колодцу люди ... с вёдрами и тачками, полными мусора. Вышло что у людей: из князи - в грязи. Как старики ближних домов ни уговаривали не приносить мусор, - никаких эмоций. Везли на тачках, несли в чувалах и вёдрах, - образовалась рядом с колодцем свалка. Едва и его не похоронили. Нашлась-таки чья-то добрая и властная душа: прикатила техника, загорнули землёй свалку, спасли соседние семьи от запахов «душистых» и отложили похороны колодца. На время, конечно. Ведь с противоположной стороны, новосёлы, которые построились на нашем «футбольном поле», не видевшие,  видимо, и не знавшие о колодце, продолжают подавать детям дурной пример - катить с бугра старые скаты машин, бросать ветви деревьев и всякий хлам прямо в это озерцо. И никому в голову не приходит, что так поступают, мягко скажу, плохие дяди и тёти.
Но он, колодец моего детства, живой лишь в памяти уходящего поколения. Его нет. Да воду-то у Природы не остановить. Родник не умер. Он затаился на дне, где спрятался старый колодец, и его вода проступает наружу, к свету солнца и луны, образовав небольшое озерцо, вытекая из которого проторённой веками водной тропкой, ручей течёт вдаль.
Вниз по балке не одну плотину построили, проложив трубы, давая дорогу кормилице жизни земной - воде. Как-то в детстве захотелось узнать, куда же она течёт, вода такая хорошая из нашего колодца?! Дошли только до шахты имени Батова. Перед нею чистый ручей сливался с мутными стоками заводской и шахтной воды. Грустно стало, домой возвратились ни с чем.
Когда приходится бывать на родной улице, прихожу к колодцу. Неведомо откуда (исподволь что ли?) уносит мысль меня к тому доброму человеку, соорудившему впервые сруб колодца. Каково ему было уговорить помощников и с ними приволочить в балку неведомо откуда (леса-то вблизи нет) брёвна и срубить сруб! Наверняка умелец тот знал, что труд его пригодится не ему одному. Это уж точно.
А сегодня есть ли добрый человек, который может воскресить колодец? Подарить ему вторую жизнь! А вдруг вода его не хуже, а лучше Золотого Колодца в Доброполье, из которого царь Петр Первый испил чашу воды, назвав её Золотой! Авось, и мой колодец станет золотым!!!
Как-то бабка моя по отцу, которой более полвека нет на земле, на Вербной неделе принесла из церкви и посадила у колодца отросток вербы. Принялся. Перезимовал не одну зиму. Но и вербы той давно нет...
Жаль колодца. Но, если бы его роднику суждено было появиться на свет божий в пустыне, то вокруг него точно бы вырос оазис с бассейном, озером и плавающими лебедями. Да при чём тут пустыня? А сколько в 
Украине сёл и посёлков страдают без питьевой воды? Им бы такой колодец! Никого бы из родного села вдаль неведомую пряником не сманить. Эх... А разве в индустриальной Макеевке в наши дни, когда молодое поколение поехало и понеслось на «тачках-иномарках», здесь невозможно сотворить чудо из чудес, создав уютный уголок шахтёрского посёлка? Можно. Конечно, можно. Нужно только захотеть по-настоящему и подарить детям, внукам да и современникам тоже бессмертный подарок. Ведь в городе немало есть умельцев и добрых людей сродни тому первому, срубившему сруб древнего колодца, который долгие годы живой водой поил целые шахтёрские посёлки.
А пока, почти как в песне: «течёт ручей, бежит ручей», и нет в нем нужды ничьей. 
Николай ВОРОНА, пенсионер